Достаточно большое количество регистрируемых в стране квартирных краж предполагает наличие развитой системы сбыта. Это и понятно: краденую вещь кто-то должен приобрести, иначе сама кража теряет смысл.

Показателен пример из жизни Российского Севера: кражи там, в заполярном городке случаются не часто. Жителей немного, около20 тысяч. И то чтобы все друг друга знают, но больших проблем при установлении, кто «бомбит квартиры», при хорошо налаженной агентурной работе обычно не возникает. Своеобразие жизни в городке заключается, впрочем, не только в этом. Здесь нет ни шоссейной, ни железной дороги, а в отпуск на Большую землю северяне могут попасть только самолетом.

Несколько лет назад семейная пара отправилась из такого городка на отдых в Египет. А по возвращении супруги обнаружили свою квартиру в деревянной двухэтажке, где на первом этаже чихнешь, а со второго соседи желают здравствовать, … пустой. То есть, абсолютно пустой. Злоумышленники вынесли все, вплоть до последней кастрюли, ложки и вилки. Оставив только голые стены.

Заявили о краже в милицию, стали искать злоумышленников. И спустя несколько месяцев выяснили, что кражу совершили… соседи, живущие неподалеку. Мебель они перетаскивали к себе в квартиру в разгар полярного дня, когда солнце только опускается над горизонтом, не уходя совсем. Часть вещей, это фены, косметику, драгоценности к моменту поимки злоумышленники успели сбыть с рук, а деньги полностью пропить. Что же касается мебели, «предприимчивые» воришки попросту… обставили ею свое жилище. На чем и погорели.

Увы, решить вопрос сбыта краденного кардинально пока невозможно, сказывается несовершенство нашего законодательства: скупщика можно привлечь исключительно за скупку добытого заведомо преступным путем. Но сначала необходимо доказать, что приобретенная им с рук вещь добыта заведомо преступным путем и что самому скупщику в момент приобретения вещи об этом было известно. Если со слов, то слова к делу не пришьешь, а при совершении преступления он не присутствовал.